|
|||||||||
Он на глазах легко меняет цвет
|
Живое пространство терапии / Рай / Здоровая рецептура / Мифология клиента / Интервью / Про жизнь / Гештальт / Автобиография / Психологическая адвокатура Автобиография той, которая решилась БЫТЬ. Путешествие в душевную бескрайность с детства считала самым увлекательным. А сегодня побуждением начать путешествие в прошлые годы стало прочтение собственного архива. Маленький внутренний кинопроектор освещает кадры жизни, состоящей из двух пластов – событий и переживаний, окрашивающих эти события в радугу. Шестилетней девчушкой ликовала на ладонях папиных мускулистых рук, которыми он поднимал меня над головой, словно, гирю и пел украинскую песню "Чому ж я ни сокил, чому ж нэ литаю" (моя транскрипция). Чему я тогда ликовала? Избытку папы, себя, мира, неба, к которому взлетала при отцовском намерении силы. Девятилетней девчонкой получила пощечину от папы, услышавшего от любимицы резавший уши крик – "предатель" на сообщение об уходе из семьи. О чем я тогда кричала? Кричала миру, что он теперь разделен, и я теперь разделена – эта разделенность сшивалась, склеивалась, растворялась затем долгие годы... Двенадцатилетней девицей дебатировала с мамой о праве любить равно как папу, воспитывающего по письмам, так и маму, безусловно любящую поступками. Внутренне сочувствовала маме, женщине остропереживающей одиночество. Зачем вела дебаты, девочка? Переживала равноценное наличие разностороннего вклада родителей в мое собственно мужское и женское начала. В 14-летнем возрасте, задавшись вопросом о профессиональной пригодности, обратилась за помощью в "Пионерскую правду", и ответ корреспондента Ермолаевой "...исходи из соображения-потребности твоего края и страны в целом", породил поиск себя в себе и смысла жизни. В дневнике описывала переживания гармонии мира, где "царит активный ...созидающий всегда ли? человек". Перевязаны ленточкой папины письма, ставшие эталоном романтичности для трепетной девичьей души – обращение мужественного маркиза де ГИБа к юной мадмуазели Оре де Монтане с наставлениями. Семнадцатилетней девушкой мечталось попасть в город Ауровиль, где человечество воплотило компромисс совместного свободного проживания. И... осталась на севере Тюменской области в школе пионервожатой, чтобы учиться свободно пребывать в мире детей и подростков. В 19 лет, прозрев от слез осознания слов Виктора Франкла "Дверь к счастью открывается наружу", обратилась к внутреннему Богу с благодарностью за обретение Истины. Благостное переживание Бога явилось через месяц – январской ночью у Софийско-Успенско- Покровском собора в городе Тобольске на территории белокаменного Кремля, где и произошло примирение комсомольской активности и божьей веры. После гибелей родителей и двух операций наступил этап отшелушивания – задавала вопрос: "Справедливо ли лишить жизни близких людей и лишить (медицинская ошибка впоследствии признана) детородную функцию". В предрассветные часы приходили ответы: "Скрипит больничная койка, стонет душа, в жару мечется тело, но радуется сознание. Ведь не хрипит в предсмертной агонии и до исчезновения из этого мира слышится целая гамма скрипа-хрипа", "Смотрю на хирургические швы – ровненько заштопали. Смертной помогли, а Бессмертную успокоить не можем. Ноют раны-швы-овраги у Земли, а хирург на планерке не назначен", " на кладбище тишина, покой, ровные перпендикулярные улицы, по которым мягко бредут живые тени. Город в дали города, те же законы – не успели, не додумали, устали..." Студенткой исторического факультета впитывалось многообразие ролей: то семинаристка духовных исканий, то культпросветистка, то поисковик в Новгородских лесах, то этнограф по деревням Тюменского края. Профессиональный выбор произошел на втором курсе – психология. Гештальт естественно вошел в мою философию, увлекая своим
творением жизни ежеминутно. Собственно соткана одежка моего бытия из разных
фактур: суфийский вязаный шерстяной колпак с бубенцами, позволяющий быть
удивленной и удивляющейся; мягкие мокасины придающие шагу естественность
и бесшумное хождение при переходе из субъективного в объективное и обратно;
льняные даосские штаны, объединяющие женское и мужское, противоположности
солнца и луны; бабочка на плече – трансформирующее сознание; дзен-буддисткая
свободная рубаха, из одного рукава которой выпархивает птица интуиции,
а в другом уютно свернулась змея парадокса; узкий толтекский пояс безупречности
завершает костюм.
|
||||||||
|
|||||||||