Татьяна Балуева — Журналистские статьи

Легенды Черного моря

Любовь пролилась искрящейся слезой... Затуманившийся взгляд красивых глаз, и рука украдкой смахнувшая слезинку - мне сразу стало понятно, как дорога память и невосполнима утрата близкого и родного человека. Галина, дочь Стратона Дмитриевича Кефалиди - капитана СЧ сейнера "Геленджик", с нескрываемым удовольствием делилась воспоминаниями о славном трудовом пути любимого и уважаемого отца.

- Отец море любил безумно и всегда. Ему было предначертано связать свою жизнь с морем с раннего детства. Ведь мать Стратона умерла, когда мальчишке было 9, а отца он потерял, будучи 12-летним. А так как Стратон в семье Кефалиди был старшим, то работать начал подростком. Хотя до и после революции 17 года семья жила обеспечено, потому как Дмитрий Кефалиди был губернским портным и шил наряды для Екатеринодарского театра. Но когда кормильца не стало, вся обеспеченность закончилась. Парнишка стал работать носильщиком - заработки складывались из того, что дети встречали отдыхающих на автостанции - где ныне располагается загс. Навьючивали на себя багаж и "козьими" тропами через гору провожали приезжих в Дивноморский пансионат. И отдыхающие за носильщиками следовали пехом. Конечно, не обходилось без прибыльного аттракциона - отдыхающих впечатляло ныряние мальчишек с пустыми бутылками. Видимо, природный фактор здесь играл немаловажную роль - объем легких у отца был большим. Мальчишки сидели под водой, задержав воздух, до тех пор пока бутылки не наполнялись водой, что приводило в восторг отдыхающих. Каждому времени были свои зрелища.

Когда говорят о "морском волке", то я себе представляю именно отца, потому что Стратон Дмитриевич был настоящим "волком" при любом смысле этого словосочетания.

В должности капитана он отработал около 40 лет в рыболовецком колхозе "Парижская коммуна". Из столь продолжительного трудового стажа, 25 лет отец прокапитанил на сейнере "Геленджик", который получал собственноручно в Румынии, которая строила для СССР рыболовецкие суда. Закалка моряка позволила отцу выходить в море до 73 лет - ведь приходили и уговаривали, чтобы отец кого-то заменял, выручал, помогал.

Отец был человеком кряжистым, но очень добрым. Он жалел и ценил людей, поэтому попадая в самые сложные погодные условия, команда никогда не шла против капитана и всегда полностью доверялась капитану. В возрасте 57 лет у отца впервые сердечко прихватило, тогда врачи посоветовали ему дома отдохнуть. Но пришел старпом, который попросил: "Дмитрич, просто полежи в своей каюте, но чтоб самое главное ты на пароходе присутствовал". Тогда отец поднялся и пошел. Пальму первенства в стахановском труде Стратон Дмитриевич не стремился держать в силу своих убеждений, а просто выполнял свою работу так, как мог делать только он, и поэтому его считали незаменимым. Отец всегда говорил, что море красиво с берега и в этой фразе был заложен большой философский смысл. Лунные и солнечные дорожки прекрасны, когда их наблюдаешь с берега... А вся рыболовецкая работа происходит в зимний период - деньги зарабатываются зимой, а летом рыболовецкие суда стоят на ремонте. И это колоссальный труд и напряжение нервов. Ведь самое страшное время на море - первая декада февраля. Именно 6 февраля 1966 года погиб экипаж сейнера "Топорок". Судно вместе с отцовским "Геленджиком" вышли тогда из порта Поти, но отец дошел до родных берегов с поломанной мачтой. Отец после рейса пришел весь седой. Ровно через год тело капитана "Топорка" было найдено в районе Толстого мыса и его захоронили земле, а остальных погибших похоронило море.

Вообще-то зимний шторм моряки стараются переждать в бухте. И однажды в 2 часа ночи к нам в окно постучали. Я выглядываю и вижу фигуру человека, освещенной личным фонарем. Стоит мужчина в фуражке с кокардой и просит: "Мне нужен Стратон". Я говорю, что я дочь, а отец на пенсии и живет в другом месте. И тогда человек просит передать поклон от ребят из Поти. Я чуть не расплакалась - надо же такой норд-ост, холод, а человек все же пришел, чтоб сообщить о памяти отца.

И ведь действительно, отец не говорил о душевных принципах, а жил по этим принципам, которые были налицо: "Не делай людям зла, и оно к тебе никогда не вернется". Отец был порядочен, профессионален и добр. Его внутренний стержень выражался в первую очередь в том, что он мог дисциплину на пароходе поддерживать, хотя при нем работали в команде те, кто был списан с других судов. Собирая коллектив, состоящий из "неблагонадежных" людей, отец подвергал себя риску. И собрался коллектив эдаких "рубах-парней", которые за капитана душу отдадут, как настоящая морская братия, но с комплексом непослушания. И даже однажды подвыпившим "неслухам" пришлось наизусть читать морской устав, что капитан есть глава государства на маленькой территории советской земли, которой является пароход. А так как искусство риторики отцу было не чуждо, поэтому удалось парней утихомирить. Авторитет отца проявлялся даже в том, что Стратон Дмитриевич был совершенно замечательным поваром. И никто до сих пор из родных не научился так искусно готовить уху из султанки. Его образованность в географии, астрологии притягивала всех моих школьных друзей, которые заслушивались его рассказами о морских буднях. Одноклассники мне завидовали, а я завидовала сама себе при наличии такого "морского волка". 17 мая 1999 года при полной памяти и ясном сознании отец или Стратос, как он сам себя величал, ушел из жизни, оставив о себе светлую память.

Я уходила из дома Стратона Кефалиди с переживанием встречи с достойной трудовой биографией. Последний прощальный взгляд бросила на чугунный морской якорь на воротах, который старательно подкрашивается и сохраняется в доме потомков Стратона. И благодарно наклонила голову в честь капитанов рыболовецких сейнеров, подтверждающих свой профессионализм.

 

Татьяна Балуева